Все, кому недостаёт воображение ищут утешения в реальности, останется только узнать – влияет ли на мысль отсутствие мысли? Мир иллюзорен!
В подтверждение этих слов идёт основная канва картины «Прощай, речь!», наполненная уже не только эстетикой кадра, но и философско-поэтической красотой коллажа, сменяющихся и разрастающихся картинок, переросших своё действие и значение.

Главой всего стоит природа мироздания, её красота и без слов понятая красота разговаривает с тобой, наполняя внутренний мир нестерпимой мукой заточения в происходящее. Кадр поёт, а душа плачет от мира Солженицына и Достоевского, где образ и слово выражалось по-особенному. В этом фильме она особо усилена в красках, в 3D, насыщенная необычайным восхищением вечности.

Наслоение кадра на кадр, наслоение голоса – первая из метафор, гласящих нам о немоте человека к человеку. Мы уже не слышим друг друга. Только себя, и понимать можем только свои козни и прихоти, бахвальство и никому ненужное разглагольствование. Пустословие заполнило мир.
Непонимание, разобщённость, разрозненность – гимн сегодняшнего дня. Только своё величие и самолюбование собой как непрестанной глупостью. Человек обвиняет всех и вся кроме себя. С этим человек живёт, всё больше подмечает и видит только плохое; человек ко всему привыкает.
Современная демократия строит слова голос, речь, мышление и мнение предрасположенное к тоталитаризму.
В фильме говорится об опыте художественного исследования. Но на самом деле опыт исследования происходил и происходит на протяжении веков. Сейчас это ай-ти и нанотехнологии. Книги уже давно не нужны, их никто не читает. Всемирная паутина и смартфоны заменили всё. Хлеб стал электронным яблоком.

Взрывная волна, митинги, протесты наполнили этот мир. Протесты, противодействие против чего? Против нас самих. Наших технологий, наших законов, поступков и возможностей. Закон отрицает собственное насилие. Мы сами себя настраиваем против себя. Фильм как бы намекает на шаткость внешнего и внутреннего мира, мира политических игр, где кризис подготовили давно и привели в исполнение через каждые 50 лет (Макиавелли, Томас Гоббс, Кайзер, Гитлер) «План Маршалла» давно перешёл черту.

Задумка творца-режиссёра грубо вбрасывать куски сцены, наполняя их действием съёмкой чистого артхауса, соединяющим новую волну операторской работы Франции, снимать «Здесь и сейчас» с последующим проектом «Догма», где любую операторскую работу достаточно снять на любительскую камеру одного ракурса, с перемещением на один угол разворота.

Киноколлажи , как обрывки жизненных страниц наслаиваются на скучную рутинную каждодневность. В них запечатлелась история времен и событий диссонансов на бытие.

Музыка состоит из работ Гия Канчели, с вкраплениями классики Бетховена. Словно освещающие фонари дорогу идут этюды как обрывки фраз, наполняя пространство нотками слепящего звука, словно размытые фары автомобиля, выведенные в целую науку выражения. В этом смысле будет всем интересен Пэт Метени, его дорога путешествий, непрекращающееся роуд-муви с активной долей экспериментов.

Фильм поделен на главы, каждая глава как мысленное сотворение различной логики в калейдоскопе картинок, образов, слов. Можно ли создать концепцию Африки? Можно ли создать систему взглядов на воздух - Концепцию мечты, концепцию мира иллюзий?! Концепцию воплощения мечтаний? Вот идёт вопрос и ответ в нашем сознании о химерах воспаленного разума и полевых цветов.

Обречённость нашего мира всплывающим кадром наслаивается на историю каждодневности, внося туда пустоту речи, языка, слова. Язык – самое губительное и разобщённое что может быть у народов. Религии и вероисповедания идут в данном контексте меньшим злом. Остаётся лишь законы – придуманные опять же нами. Но мы знаем, что любые сильные и справедливые законы только есть у природы. Незыблемость таких законов, как незыблемость мироздания.

Что с нами происходит – не имеет названия ни на одном языке, говорит нам фильм.
Прошлые образы становятся убийцей настоящего. Внутренний опыт запрещён обществом?! Фильм во многом противоречит и идёт вразрез. Размышление и понимание отдельных речей даёт большую глубину чем любая поверхность.

Человек равнодушен. Ему всё равно. Бездумное глубокое «Всё равно» становится чуть ли не самой большой дилеммой в таком мире.
Красота есть истина. Каждый человек такую истину видит и понимает. Понимает по-своему.

«Вы мне противны со своим счастьем. С тем ещё, что надо обязательно любить жизнь» - вот обычная кинутая фраза, как речь персонажа в утреннем сне. Каждый по-разному и под себя трактует скульптуру Родене «Мыслитель». О чём думает человек сидя на определённости и находясь в определённом месте?

Жизнь идёт своим чередом, лишь на экране повторяется и прокручивается один и тот же фильм со старым как мир сценарием. Почему? Всё время задаётся вопрос – Почему?
Никаких почему говорит нам фильм, есть только прошлое и настоящее. Жизнь равна старому бесконечному фильму с повторами в той точке, в которой ты остановил его. Остановился сам. Возвращение – это тоже повтор.

Что даёт свобода? Равенство и отчуждённость. Чем больше свободы, тем больше одиночества. Одиночества во всём и везде. Одиночество на самом большом карнавале мира.
Перевёрнутый мир речей, слов и действий говорит нам, от чего бежит человек? От звуков и тишины. Ты бежишь в один мир за пределы другого. Жизненный абсурд играет тобой словно словами, нарезку которых мы часто не улавливаем, попадая в зацикленность дней, жизни, всевозможных повторов.

Ты персонаж! С самого рождения тебя принимают за кого угодно, только не за тебя внутреннего и настоящего.