Александр Васильев "Это там..." Глава 1

Сумщина творческая. Культура и искусство
Андрей Поляков 07 декабря 2011 в 18:31
Александр Васильев
ЭТО ТАМ…

- Нет, я обманул тебя, ты слышишь, я не смогу тебя разлюбить. Это так больно, так тяжело, но я счастлив. Я люблю тебя. Ты слышишь?... слышишь?...слышишь?...
- Я слышу. И знаю. Потому как я не смогу тебя полюбить. Но почему, почему я тебя не люблю?
Может, когда-нибудь для нас будет другое время. Я там буду молиться за тебя, а ты думай обо мне во всех временах... Голоса прозвучали в эфире межгалактических пространств и смолкли. В ответ -  лишь холодный свет звезд и глубокая тишина. И все же... О, пробудился эфир. Чуть слышно, еле уловимо, где-то с окраин Вселенной донесся звук свирели невероятно нежной и красивой, незатейливой мелодии.
Солнышко давно уже взошло, но все еще рассветом пахло. После легкого дождя капельки окатывались с листьев, падали на землю. Над речкой, на высоком бугорке сидел пастушок и играл на своей свирели. Рядом лежал лохматый пес, время от времени глубоко вздыхая, и девочка чуть слышно улыбалась, перебегала от кустика к кустику, ладошки подставляла под падающие капли, громко спрашивая у пастушка:
Что за голоса там были? А что такое время? Где рождается и как та тонкая энергия, из которой ткутся покрова?..
-    Это там...- Пастушок вздохнул, вдаль посмотрел, поднес свирель к губам, но голос девочки его остановил.
-    А  " это там" - это где?
-    Ты гуляй, и скоро все увидишь...


Глава 1

Он шел пустынными улицами своего родного села, неторопливой, твердой, покачивающейся походкой моряка. Утренний дурманящий воздух был наполнен весенними ароматами цветущих деревьев, трав, вперемешку с запахами свежего навоза и парного молока. Легкое похмелье придавало сладкой туманности и беззаботности гражданской жизни уволившегося в запас моряка Сергея Захаровича Тараненко. Еще издали он увидел человека, стоявшего посреди центрального перекрестка дорог, почти у самой колхозной конторы. Человек время от времени размахивал длинными руками, то резко разворачивался на месте, то отдавал честь непонятно кому, то грозился кулаком" Так это ж Федя-дурачок, - улыбнулся Сергей и прибавил шаг,- ты  смотри: жив. Молодчина"
-  Дядя Федор, на посту стоишь?
-  Это ты. Серега? Да вот, стою.
-  Здравствуй, дядя Федор. Может, отдохнешь маленько?                                                                    
-  Здравствуй, Серега. Сейчас, пропущу вот эту колонну... Ну, куда, куда лезешь? - Засуетился с серьезным видом дядя Федор, словно и впрямь на пустынный перекресток съехались десятки машин. Сергей легко и светло смеялся, глядя на высохшую длинную фигуру дяди Федора, Но, когда тот поворачивался к нему, он подавлял смех и принимал серьезное выражение лица. - А ты сдай назад. Проезжайте, товарищи, проезжайте. Хух... Ну, вот и разъехались”. Пойдем, Серега, присядем вон под вербой...
-    Пойдем. Нелегко тебе, дядя Федор.
-    Да пропадут они без меня. Того и гляди аварию устроят.
-    Ты давно из интерната сбежал?
Да вот как потемнело, так и приехал. Работы здесь, понимаешь, много, а там, в интернате, чего? Бьют да ругают, бьют да ругают,  да спать заставляют, а я спать, как ты знаешь, не люблю. Слышь, Серега, а ты где был? Я тебя давно не видел.
- Служил на флоте. Дядя Федор призадумался, почесал затылок, пошарил по спине и многозначительно заключил:
- Значит, тоже в интернате побывал.
- Пусть будет и так. Ну, а здесь   тебе хорошо живется? Не обижают?
- Нет. Нет- нет. Живу в основном на ферме. Иногда у тетки, но я не люблю у нее. Она меня купает. А зачем купаться, если мне снова идти на работу?
- И правда, дядя Федор, не хорошо это. Ладно. Пойду-ка я. Мне еще в контору к председателю нужно. Бывай здоров.
- До свидания, Серега. А я еще посижу.
Сергей поднялся, отряхнул штаны и хотел было идти, но костлявая тяжелая  рука дяди Федора ухватила его за кисть.
- Серега. - Почему-то тихо позвал он, привлекая его к себе.
- Тебе чего, дядя Федор?
- Серега, а церковь - то нашу взорвут. Хи-хи...
- Кто это тебе сказал?
- Она мне сказала.- И дядя Федор, хихикая, но печальными глазами посмотрел на заброшенную церковь.
- Кто - " она"? Церковь, что ли?
- Ну, да.
- А что еще она тебе сказала?
-Как только ее взорвут - и я умру. Хи-хи...
- Да ерунда все это. Твоей больной голове померещилось. Никто ее взрывать не будет.
- Взорвут, Сережа, вот увидишь. Я никому этого не говорил... Восемь человек взрывать будут. И ты с ними.
- Это уж ты слишком. С какой стати я буду взрывать церковь? Ох, и дурной же ты, дядя Федор. Совсем твоя голова перестала работать.
- Взорвете вы церковь, взорвете. Скажу даже когда: как только клен первые листья  сбросит. В Четверг. Ровно в полдень церковь исчезнет, хи-хи. Самое интересное, что в это время и я умру.
- Ох, и нагородил ты, дядя Федор. Иди-ка ты лучше на свой пост. Смотри, сколько машин собралось.
- И впрямь, побежал   я, Сережа.
Кто это его надоумил? А может, и впрямь надумали церковь взрывать? Надо расспросить в конторе".
В конторе встретили Сергея радушно. Каждый спешил подать ему руку, поздороваться.
- Здорово, Сергей!
-  Здравствуйте.
-  Пришел, значит?
-  Так точно.
-    Во, едрить твою в корень, вроде и не ты. Вырос - то как. Ну-ну, молодец, проходи в кабинет. - Парторг колхоза Виталий Кузьмич  открыл дверь кабинета председателя и прямо втащил за руку туда засмущавшегося молодца, громко объявив сидящим там председателю и главбуху:
-    Смотри, Владимир Иванович, кто к нам пришел. Председатель  приподнялся из-за стола, протянул руку.
-    Здорово, моряк.
-    Здравствуйте, Владимир Иванович. Здравствуйте, Тамара Тимофеевна.
-    Домой, значит? Насовсем?
-    Так точно.
-    Отчего же не в форме?
-    Да неудобно... И по гражданке соскучился.
-    Ну, ничего. Только на митинг девятого мая в форме приходи. Обязательно в форме.
- Приду, Владимир Иванович.
- Что ж, трактор тебе дадим. На работу когда думаешь выходить?
- Да после праздников. Отдохнуть хочется.
- Хорошо, отдыхай.
- Я чего пришел: хочу на партийный учет стать.
-    Серега, туды твою, ты что, в партию вступил?
-    Так точно.
-    Так чего же ты молчишь?  Вот здорово! Владимир Иванович, а мы думали- гадали, кого бы нам комсоргом назначить. Зойка - то наша того, ну, в декрет, значит, уходит: не сегодня- завтра родить должна. Так вот Серегу ...  А что: по всем правилам комсорг. Пойдешь, Серега, комсоргом?
-    Не знаю. Если комсомольцы окажут доверие...
-  Ты мне, Серега, это брось. Мы тебе оказываем доверие. И назначаем...
- Подожди, Виталий Кузьмич, чего расшумелся?  Правильно он говорит. На общем собрании выдвинем его кандидатуру и проголосуем. Все по закону. А теперь простите, нам с Тамарой Тимофеевной надо решить некоторые вопросы. Иди, Виталий Кузьмич, ставь нашего моряка на партучет, а позже поговорим. Ну, будь здоров, моряк. Если чего надо - заходи.
В кабинете парторга было уже полно народа, когда он вместе с Серегой вошел туда. Здесь собралась вся контора: бухгалтера,  учетчики, секретарши, агрономы, завфермы, бригадиры... Оказывается, вот-вот должно начаться заседание правления колхоза. И пошло-поехало: рукопожатия, поздравления, расспросы, шутки, прибаутки... Голова пошла кругом. Приятно, хорошо! Но вот вошел председатель, и все ушли. Немного посидев с парторгом, Сергей собрался было идти, но вспомнив, спросил:
- Виталий Кузьмич, не думаете ли вы взрывать церковь?
- Да вроде нет. А кто тебе сказал?
- Никто. Просто по дороге домой видел в каком-то городе, как взрывали.
- Нет, мы не будем взрывать. Кому она мешает? Пусть стоит. По крайней мере, указаний  не было. А придет директива - тогда ... К едрене -фене. Это мы - запросто. Давай, отдыхай, моряк. Будь здоров.
- До свидания. "Значит, дядя Федя-дурачок все же выдумал это". - Заметил  Сергей, выходя из конторы, и посмотрел в ту сторону, где был перекресток: вокруг - безлюдье.
  Уже к вечеру того же дня все позабылось, да и когда вспоминать? Всю жизнь бы так: гуляй себе, живи в охотку, безрассудно и легко. Но не тут - то было. Уж так устроен человек. Придет время и, однажды спохватившись сквозь похмелье счастья, вдруг вспомнит: зачем все это? Посмотрит вокруг - тишина, пустота. Серый быт и домашние заботы, словно муравейник, который бы лучше и не трогать... но необходимо помочь?!  А может быть, все не так?  Нет, именно так, именно там все и было, в том месте и в то время...
Газон председателя  колхоза остановился у дома Сергея Тараненко, где он, председатель, не так давно поздравлял молодых с законным браком. Не выходя из машины, кивком руки подозвал молодого хозяина.
- Ну что, Серега, медовый месяц кончился, погулял, отдохнул, пора и честь знать. Да это я так, для начала. Короче: принимай дела, комсорг. На той неделе, в пятницу, будет расширенное заседание правления колхоза и парткома: доложишь по всей форме полную обстановку комсомольской организации. Так что давай, действуй, ознакомляйся, может, какие предложения возникнут. До встречи, моряк, будь здоров.
  И засуетился, закрутился, забегал человек, как всегда в такие минуты бывает. Полон энергии, стремлений, мечтаний создать, построить, обновить. Чтоб было не так, чтоб было лучше. Лучше, но как? Ах, некогда сейчас об этом. Там, дальше разберемся. Расширенное заседание правления колхоза и парткома проходило в стареньком сельском клубе, так как приглашенных было много, и  в колхозной конторе все не поместились бы. Обычно такие собрания проходили в школьном спортзале (в холод или непогоду), но в летний зной лучшего места для собрания не было, как в затемненном зале сельского клуба. Сергей сидел, удивляясь многочисленности приглашенных: неужто для того только, чтобы его, Сергея, послушать? Даже из района приехали.
-Итак, товарищи, прежде чем перейти к главному вопросу, послушаем, что скажет наш  новый комсорг. Иди, Серега, сюда, не стесняйся.
-По правде сказать, я немного того... теряюсь. Начну, пожалуй, с главного. Все вы, товарищи, знаете, как комсомольцам нашего села плохо живется.- Сергей сделал паузу, в зале нависла тишина, в которой улавливалось безразличие к его выступлению. - А все из-за чего? Да некуда молодежи нашей вечером деваться. Короче, так: я... то есть мы предлагаем, чтобы правление колхоза и сельский совет подумали над тем, как построить новый клуб, стадион со спортзалом, хотя бы небольшим, и - главное - приобрести для клуба электрорадиоаппаратуру и прочее, а для спортзала - соответствующий инвентарь. Я не стану подробно перечислять: все изложено в докладной записке от имени комсомольской организации...
-Серега, о каком клубе ты толкуешь? Да вы и в этот не шибко ходите. Пять- десять человек соберется раз в неделю - вот и все.
-Правильно! ДА и то для того только, чтобы бутылку раздавить. Вот видишь? Деньги вложи, новый клуб построй - и пусть стоит себе? А для кого?
-А спортзал вам зачем? В школе ведь есть. Новый, хороший. Какой вам еще надо?
-И о каком стадионе говоришь? Ваших хлопцев  и в одну футбольную команду не насобирается.
- Все это так. И все же мы настаиваем, чтобы хоть в отношении строительства клуба были приняты хоть какие-нибудь меры. Мы же в свою очередь обещаем помогать рабочей силой, а когда клуб построится - поднять культурную жизнь села.
- Эх, Серега, ничего из этого не выйдет.
- Ну, почему же не выйдет? - Поднялся из-за стола председатель сельсовета. - Все правильно говорит комсорг… Мы, сельский совет, поддерживаем комсомольцев. Думаю, что и правление колхоза, и партком поступят так же.
Парторг сидел в недоумении, выпучив глаза, никак не мог сообразить: что-то было непривычное в ведении собрания. Обычно он наперед знал все: о чем будет идти речь и какую линию ему вести. А сегодня рано утром позвонили по телефону, что на собрании будут представители райисполкома. Зачем - никто ничего не знал. Парторг еще раз посмотрел на председателя. Тот с виду был спокоен, лишь время от времени потирал свою вспотевшую крупную шею.
- Так вот, товарищи, теперь главный вопрос . Слово - представителю райисполкома, заведующему отделом пропаганды товарищу Ефимчук . А ты, Серега, садись.
- Товарищи, постараюсь быть немногословным. Поступило предложение по поводу вашей церкви.
- По залу пронесся облегченный шумок. - Так вот, мы получили постановление: все старые здания церквей или отреставрировать, или ... взорвать. На каждую церковь , в том числе и на вашу, получена определенная сумма. Но вопрос об ее израсходовании предлагается рассматривать на местах общим собранием. То есть все зависит от вас самих, куда вы вложите деньги: на реставрацию, или  на ликвидацию. Сумма эта ведь не маленькая. В свою очередь хочу заметить, что церковь ваша исторической и архитектурной ценности не имеет. Потребности в стройматериалах у вас велики, судя по выступлению комсорга, - взгляды направились в сторону Сергея, - поэтому, я думаю, вы правильно примете решение по предложению товарища. Вот, пожалуй, у меня и все. Выбор - за вами. Решайте.
Странная, неестественная какая- то нависла тишина в зале, словно играли, играли понарошку, а оказалось, что убили всерьез.
Первым поднялся председатель сельсовета.
- Я думаю, товарищи, что мы все единогласно примем решение. Ведь все мы прекрасно понимаем,, как нам нужен кирпич: и клуб построить, и стадион... И дорогу проложить бы хоть на одной улице, ведь всем известно, что творится на наших дорогах весной и осенью.
- Да о чем ты, Степаныч, толкуешь?- Вдруг оживился парторг. - Здесь и разговора не может быть: взорвем ее, туды т... Постановление есть, деньги тоже - и наше решение, как говорится, всеобще одобрено.
Сергей больше ничего не мог понять. Отчего начался шум?  В ушах звучал голос дяди Феди-дурачка: " А церковь-то вашу взорвут, хи-хи, и ты взрывать будешь,   хи-хи. А я умру”...
В зале действительно стоял непонятный шум. Голоса смешались, никто никого не слышал. Но главное - и это заметил товарищ Ефимчук - никто ничего не оспаривал. Каждый делился мыслью, куда использовать кирпич, куда - мрамор на иконостасе. Или: как лучше взрывать... Хот бы кто-нибудь обмолвился словом о реставрации. Ведь не может же так быть. Должен же кто-нибудь противоречить. Более того: каждый из присутствующих в этом зале, не осознавая, где- то в глубине души надеялся, ждал,    что кто-нибудь скажет: " А зачем? - Или, -  Может, отреставрируем?" - И потому, когда Сергей в задумчивости тихо произнес: " А зачем? Ведь она такая красивая", - этот тихий вопрос среди такого гула  все услышали и -  одновременно смолкли.
- Я не понял, Серега, как же ты так можешь? - Накинулся совсем осмелевший парторг. - Ты же - партийный, ты - комсорг! Да ты сам предложил клуб строить! Из какого, извини за выражение, хрена ты будешь его строить?
- Да я ведь ничего не сказал. Просто сам про себя размышлял.
- Действительно, чего ты на него набросился? Товарищ Тараненко хорошо оценивает обстановку, тем более он - партийный и к тому же комсорг. Сельский совет в первую очередь располагает на помощь молодежи в подготовке взрывных работ. Ты, Тараненко, организуй человек пять взрослых парней... Да мне тебя учить не надо. Поможешь ведь нам?
-Угу.
Было там еще что-то, на том собрании, но что именно - никто не понял, а ведь было что-то важное.
Сергей после собрания направился домой, но вскорости очутился на территории церкви и не удивился, когда увидел дядю Федю - дурачка, сидевшего на большом обломке мрамора. Он не видел Сергея, который влез вовнутрь сквозь взломанную в одном из окон решетку (двери везде были заколочены). Дурачок был занят, очевидно, игрой: он то чертил небольшой палочкой по запыленной поверхности, то жестикулировал, словно разгонял только ему видимые образы. Сергей прошелся неспеша вдоль стен, постом по винтовой лестнице поднялся на колокольню, сел на валявшееся бревно и стал рассматривать окрестности с высоты. Нет он не был расстроен, в нем абсолютно не было ни тоски, ни грусти. Единственная мысль сверлила голову:  откуда, откуда этот местный дурачок мог знать задолго то, что сегодня должно произойти, происходит?.. Служба на флоте не привила Сергею суеверия: сказывалось великолепное воспитание военно-политической подготовки советского времени. Ни во что не верил Сергей, и вот надо же - кто бы мог подумать ... Все было четко и ясно до этой встречи с наивным, безобидным дурачком. " Наверное, дурачку просто приснилось. Последнее время много о снах говорят. Это чистое совпадение, а что же еще?"  Сергей снова спустился вниз. Дурачок был все там же, только теперь он строил пирамидку из камушков и щепок. Он время от времени улыбался, заглядывая вовнутрь, тихонечко хихикая. Сергей решил не тревожить больного старика. Хотя какой  он старик - ему-то, дяде Федору, и пятидесяти еще нет. Рассказывают, что в сорок втором его мать пряталась здесь вместе с малышом, то есть с ним - пятилетним Феденькой, да выследил ее местный полицай и прямо на глазах у мальчика, здесь же, изнасиловал, поиздевался и убил. Вот тогда и стал он, Федя, дурачком... Не выдержала его маленькая головушка. Бывший моряк снова вздохнул, глядя на дурачка, и направился к окну со взломанной решеткой. Только успел взяться за горчащие железные прутья, как услышал голос дяди Феди - дурачка, обращавшегося явно к нему, Сергею.
- Обрати внимание на маленькую деталь: вам ведь дали выбор - взорвать или отреставрировать. Вы выбрали первое - оно легче и не противоречит закону времени.
- Ну, а если бы мы выбрали второе? - Сергею непонятно почему захотелось возразить, словно он искал защиту, но от чего?
- У закона времени нет слова " если".
- Ты противоречишь сам себе. Как может быть выбор без " если"?
- Видишь ручеек? Маленькие песчинки, водоворотики крохотные - это  атмосфера, или как там еще... творчество, или ...Там рождается новое время.
- Ничего не понимаю. Дядя Федя, объясни, что ты несешь?
- Это не я - церковь рассказывает. Прислушайся. Слышишь? " Обрати внимание на маленькую деталь... У них был выбор: взорвать, или отреставрировать. Они выбрали первое - оно легче, оно не противоречит закону времени. - Но если бы они выбрали второе? - У закона времени нет слова " если", не существует. Время - оно и называется временем, потому что имеет течение, направляемое создаваемой атмосферой. Атмосфера же создается определенной духовностью - это есть то маленькое, незначительное, что имеет название " выбор". Каждый несет свой крест, свое предначертание в потоке времени. Но встречаются те, кто замедляет свой ход - не многие пытаются остановиться, и уж совсем ничтожно малое число сворачивает с направления потока времени, или даже пытаются поплыть вспять... Ты наблюдал, конечно, как ручеек течет, а в нем песчинки все плывут, плывут...   Вдруг останавливается какая- то соринка, зацепившись. Тут же поток воды надавит, а она стоит. Но присмотревшись повнимательней, заметишь, как образуется за ней маленький водоворот, который увлекает за собой другие соринки. А дальше - кто вырвется, а кто останется, зацепившись за почву измененную. Вскорости так много нарастет там соринок, образуя естественную преграду, - и ручеек сворачивает слегка в другое направление. Времени поток уходит, а те соринки останавливают свой бег. - Ну и что? Какой же прок в том, что изменилось направление потока времени? - Видишь ли... Тот водоворотик и называется атмосферой, творчеством. - Но при чем здесь время? Ручеек ведь течет все дальше? Какая разница, как время протекает - изгибаясь или прямолинейно, - все равно исход один. - Да как сказать...
- Ничего я не слышу, дядя Федор. Галки лишь кричат да голуби воркуют. Это в твоей больной башке кто-то, может, и говорит.
- А ручеек течет...
- Ну, и пусть себе течет. Ты лучше скажи, как ты узнал, что мы церковь взрывать будем?
- Не знаю, хи-хи,  не помню. О, меня мама зовет. А в той горе, знаешь, кто живет? Хи-хи. Пойдем покажу.
- Да ну тебя. Будь здоров, дядя Федор.
- Мама, мама, я уже иду!..
Сергей жил нормальной жизнью простого, молодого колхозника. В ней нет места для размышлений, да еще летом, когда дел невпроворот что дома, что на колхозном поле. Единственная отрада - вечером немного расслабиться за стаканчиком водки под свежие помидорчики с тушеным гусем. " Нет, это просто совпадение. Приснилось дурачку, что его церковь взорвут, а тут и постановление вышло. Где- то я читал о телепатии... Наверное, когда принимали решение сверху, естественно, кто- то думал - вот биотоки  разлетелись и некоторым людям во снах явились. Так что: все очень просто. Через недельку взорвем церковь-то. Уж и подрывников ищут. А за нами задержки не будет. Через недельку, дядя Федор, все будет кончено, а не так, как ты говорил: "... Как только клен первые листья сбросит”...  Все это чушь - успокаивал себя в полудреме захмелевший от сытого ужина Сергей.
Пролетела неделька, да и вторая заканчивалась. В конторе и в сельсовете словно позабыли о церкви. Комсорга это насторожило. Как-то невзначай спросил у парторга, но тот отмахнулся, мол, взорвать всегда успеем: сейчас, сам видишь, некогда. А когда пришел последний месяц лета, затаилась в душе Сергея тревога. Он ежедневно расспрашивал то председателя колхоза, то парторга, почему, мол, тянут с вопросом о церкви. Последовало множество объяснений.
Начало сентября. Сергею по странным внутренним причинам не хотелось, чтобы совпали сроки с предсказаниями дурачка. Теперь он упорно доказывал всем, что, мол, торопиться со взрывом нечего, надо, мол, с работами управиться. Соглашались вроде, да и позабыли как будто. Но! Приехал все тот же человек из района и привез взрывника. Собрание было коротким и жестким. И тогда Серега засмеялся, но так никто и не понял, почему. Совсем невмоготу было парню. Никому ничего не объясняя, он целыми днями мотался с отбойным молотком и всех торопил в работе: может, хоть во времени не будет совпадения. Ему как- то заметили: " Не понять тебя, Серега. То ты суетился, почему тянем; то убеждал  повременить; теперь вот опять торопишь. Что с тобой?" - Но ничего комсорг не говорит, лишь молча выслушает и все. Что сказать он мог?
Все работы по подготовке взрыва завершились.   Взрыв был назначен на девять утра.
Обычный сельский пейзаж. Село просыпается рано. По громкоговорителю прозвучал гимн, затем: " Доброе утро, товарищи, сегодня в... тое сентября четверг"  Село полностью вошло в свой будничный ритм. Мычание коров, визг свиней, крики петухов, брязганье пустых ведер, звонкие голоса женщин, стук топора, собачий лай, кряканье, гиканье, кудахтанье - все это соединилось в один общий шум пробуждения. И в этот день, как и много лет назад, репродуктор объявлял: " .... На зарядку становись... Шагом марш"  На ферме в это время гудела дойка, а в конторе собирались на наряд. Когда же по селу разносились позывные " Пионерской зорьки" - с колхозных станов выезжали трактора, машины... В конторе приступали к работе учетчики, бухгалтера, секретари... Детишки шли в школу. Все в этот день было, как обычно: непоколебимо, устойчиво. А впрочем дальнейший распорядок дня был нарушен. В селе - большое событие. Не каждый день церковь взрывают. Уже к восьми утра площадь наполнилась жителями. Собрались и стар, и млад. Не прощаться пришли, а поглазеть, посудачить. " Эй, диду Мыхайлэ, як вы гадаетэ: зразу рвонуть, чы по частях?" - " А хто його знае, побачымо”.
К девяти часам утра в конторе засуетились, забеспокоились. Председатель колхоза Владимир Иванович, словно колобок, катался по своему кабинету, корил себя: " И кто меня заставил назначить взрыв на девять?"  Оказывается, все начальство сбежалось с жалобами и укорами, дескать, весь народ, даже дети  возле церкви. Надо, мол, скорее завершать это мероприятие, потому как нежелательны сбои в учебе и работе. Владимир Иванович и рад бы покончить с этим делом - ведь все готово, только до сих пор не приехала машина с мастером - взрывником, который несет всю ответственность за взрыв.
- Да не переживайте вы так, Владимир Иваныч,- начал было успокаивать доселе тихо сидевший, с загадочной улыбкой комсорг, - все равно раньше двенадцати не состоится.
Председатель в недоумении застыл посреди кабинета. Казалось, его еще больше раздуло. Вбежавшая в это время секретарша застала его в том же положении: с открытым ртом и выпученными глазами.
- Взрывники приехали! - Произнесла торжественно она.
Все вынеслись на улицу. У Сергея опять появилась маленькая надежда. Он, словно игрок, видевший свой проигрыш, все же надеялся на чудо.
Вот и динамит заложили, и кабель подключили, а на часах только десять. Все притихли в ожидании. Но что такое? Не сработало. Взрывники поднялись, пошли проверять. Сергей почувствовал, как нервный смешок рассыпался дрожью в груди. И вдруг: " А где же дядя Федор? Неужто он там?"- он побежал вслед за взрывниками. Услышав сзади: " Стоять! Назад!"- Сергей почувствовал, как сильная рука откуда-то выскочившего милиционера схватила его.
- Стоять! Назад - тебе сказали, туды твою.
- Там человек!
- Какой еще человек? Мы все проверили: никого там нет.
- У нас здесь есть местный дурачок - он постоянно в церкви прячется.
Подошедший милиционер спокойно сказал:
- Мы все проверили, товарищи, там никого нет. Когда же воротились подрывники, то обнаружилось, что основной шнур был разорван.
- А ты, парень, нервы побереги, - добавили они, - мы еще раз все проверили: там никого нет.
-  Который час? - Непонятно почему спросил Сергей.
- Без двадцати двенадцать... Ну , что, давай?
В этот самый миг донеслось: " Кленовый лист кружится, смотри... " - Дядя Федор, все такой же худой и длинный, стоял на колокольне, хихикая и радуясь своему безумству.
- Да чтоб тебе... Откуда он взялся?
Странно, но не было ни проклятий, ни ругани, ни даже шума. Все взоры были обращены туда. И все вдруг осознали, пусть на мгновение, но как- то одновременно, что уходит ЧТО - ТО навсегда.
- Сержант, немедленно уведите его оттуда!
Взрыв был профессиональный, мощный. Ровно в двенадцать. Народ стал расходиться по рабочим местам. В колхозный автобус сели все, кто стоял в оцеплении; на грузовую машину - кто участвовал в подготовительных работах. Взрывников повез сам председатель колхоза. Приехали в столовую, где по этому поводу готовилось застолье. Слегка захмелевший Владимир Иванович подошел к Сергею, взял за локоть, увлекая в сторону, спросил:
- Серега, как ты угадал точное время взрыва?
- Не знаю, просто наугад ляпнул.
- Брешешь, ты, сукин сын, я же знаю, что брешешь. Мистика какая- то... Ну, не хочешь говорить - не надо.
- Да нет здесь мистики, просто так вырвалось.
- Ну что ж, тогда все в порядке.
" Действительно, все в порядке, все прямо - таки превосходно! Вот сейчас напьюсь и пойду-ка я домой спать".
На следующий день (уж этого никак не ожидал Сергей) к его двору приехал колхозный автобус, полон народа. Дверь отворилась, и вышел на удивление веселый парторг.
- Быстро одевайся. - Сергей только управился по хозяйству и собрался помыться. - Бери свою Галю и поехали с нами.
- Куда?
- На природу. Опохмелимся, шашлычков поедим. Короче, отдыхать будем.
- Ага, я сейчас. - Увидев жену: - Галя, Галь, переодевайся скорей.
Только под вечер, когда изрядно загруженную братию автобус развозил по домам, парторг вспомнил о главном, что хотел сказать комсоргу.
- Слышь, Серега, чуть не забыл. Тебе ведь завтра в область ехать, на кон - кон-фе-ренцию. Понимаешь?
- Угу, - кивнул отяжелевшей головой Сергей, - ка-а-кую конхверенцию?
- Откуда я знаю? - Мощно икнул  парторг.- Завтра к восьми прийдешь в контору и прочитаешь вызов. Командировку получишь... только не забудь. Галь, напомни ему.
Командировка оказалась как нельзя кстати. За три дня все улеглось в душе, все позабылось.   Мрачный туман в голове рассеялся. Все пережитое казалось не таким загадочным и тяжелым. Теперь, по возвращению домой, Сергей смотрел как бы со стороны на все и всех, и на свои поступки. При въезде в село отметил, что как- то пустынно стало, вроде чего не хватает. Невольно посмотрел вдаль, где еще недавно стояла такая громадная церковь... " Ах, сентиментальности все это. Завтра же за дело надо браться, а не мозги сушить"
Утром следующего дня Сергей вывесил красочное объявление в центре села: " Комсомольское собрание состоится”...  Энергичный и наиграно деловой зашел в контору колхоза, отчитался за командировку и пошел в клуб. Ему хотелось по- особому подготовить зал для общего собрания. На крыльце, у двери клуба сидел дядя Федор. Сергей хотел было повернуть обратно или  незаметно спрятаться, но было уже поздно: тот его увидел. Деловой комсорг, лишь шаг замедлив, направился к нему. " Чего это я как будто испугался?" Подходя, он принял серьезный вид.
- А, дядя Федор, здорово! Как поживаешь?
- Я вот тебя, Серега, жду.
-Меня? А чего это ты не регулируешь движение машин?
- Да ты не суетись, Сергей. - После этих слов у бравого моряка заерзало что-то под горлом. Перед ним был уже не хихикающий дурачок, а уставший не по годам старик. - Отыграл я свое.
- Как - отыграл? Ты же жив, и все позади.
- Нет, Сережа, я уже умер. Как только взрыв прозвучал... Это тело мое еще двигается, а я уже там... Мне негде больше жить. У каждого человека есть свое место на земле. Церковь была моим островком. Теперь его нет.
- Постой, дядя Федя, давай зайдем в клуб.
- Нет, не надо. Посиди лучше здесь со мной. Я хочу тебе кое - что рассказать. Да ты не бойся, садись.
- Ну, ты даешь, дядя Федя. Согласись, что все это странно. Не по себе мне. Ведь ты же дурачок. И вдруг... так рассуждаешь, что не каждому умнику под силу.
- Я уже многое позабыл и, наверное, не смогу словами все объяснить. Но у тебя впереди ведь целая жизнь. Как-нибудь ты сам во всем разберешься. В то утро, в четверг, значит, когда вы все бегали и суетились, я в церкви был, и она мне многое рассказала.
- Но где ты был? Ведь все проверили.
- Там внутри была ниша - небольшое пространство между стенами - о ней никто не знал. Это не столь важно. Так вот, когда вы суетились, мы за вами наблюдали. Я слышал голос церкви. Она говорила: " Наивные вы, люди, и все же это хорошо. Посмотри: сейчас они считают, что все от них зависит. На самом деле вы, живущие каждый в своем времени, всего лишь исполнители реально существующих событий, но, исполняя, вы тем самым закладываете зерно на завтра. Какое и кому? - такие пустяки я тебе говорить не стану. Ты сам додумаешь в следующий раз, когда прийдешь на землю снова...  Как бы они ни старались, а умрем мы ровно в полдень. Таков закон. Его предвидеть можно, но предотвратить нельзя, по крайней мере сегодня, реально существующему человеку. Наконец, очень важное. Вы - люди. Каждый из вас имеет свое " я". А мы - творения ваши. Мы всего лишь те водоворотики во времени... Помнишь, я говорила как-то? Вы бесконечны, хотите этого или нет.   Мы - материя  плюс время и ваша духовность - мы так же бесконечны. Различие лишь в том, в какой форме и времени духовность ваша проявится". Вот и все. По правде говоря, все, что я тебе рассказал, сам не понимаю. Только теперь это не важно. Прощай, я ухожу.
Дядя Федор поднялся и медленно пошел.
- Дядя Федор, - тот остановился, - ты куда? - Не зная, что сказать, спросил Сергей. Старик лишь вполоборота голову к нему повернул, и Сергей увидел, что смотрит он мимо него. Так и ушел, ничего не сказав.
К концу недели дядю Федора схоронили, на десятый день после взрыва. Странно... Но время быстро стирает из памяти многие события, особенно если этого хотеть.
Кирпичи на развалинах потихонечку растащили. На одной из улиц успели кое-как устлать дорогу щебнем. Строить клуб так и не осмелились; о стадионе и разговора не было. Все пронеслось, позабылось... Лишь в новогоднюю ночь на банкете, устроенном в спортивном зале школы, захмелевший Сергей попытался произнести тост, но не смог сформулировать свою мысль. Его уста произнесли традиционное: " С новым  1981 годом, товарищи!"

 
-1
Комментариев
1
Просмотров
2718
Комментировать статью могут только зарегистрированные пользователи. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

Комментарии

Между прочим книжку Васильева (для тех, кто ещё читает не только электронные версии) можно приобрести в редакции Панорамы. Звоните 771-662