Гроза над Нарой. К празднику Ивана Купала

ПЮрЕ, литературный проект
Guest 07 июля 2014 в 08:11
Гроза над Нарой. К празднику Ивана Купала
- Да как же такое можно есть?!..

В гастрономе "Смоленский" в отделе колбасных изделий, чьи витрины-аквариумы были щедро и не особенно затейливо наполнены телами колбас, ветчин, мясных паштетов и прочих нерыб, представительно одетая и тонко пахнущая дама лет тридцати пяти-сорока отвешивала семьсот грамм ветчины не то с шампиньонами, не то с оливками, не то с какой-то иной экзотической начинкой. Не в очереди, а так, любопытства непонятного ради, чуть поодаль остановилась сельского вида женщина, скорее всего старше, а может, просто замученнее респектабельной дамы, одетая просто, но сама того не подозревая, достаточно убедительно для нынешнего времени: в ручной вязки, с просторными петлями, кофточку и длинную льняную юбку, чей подол был вышит загадочным зеленым узором. Сельчанка скромно наблюдала за выбором красивой дамы и тихо возмущалась:

- ...Колбаса с грибами - все одно что щи с омлетом... Колбасе мясной положено быть, как мужчине - мужчиной, а женщине - ба... (Тут сельчанка, заметив, как изогнулась, будто сынишкин лук с натянутой стрелой, левая бровь дамы, внезапно осеклась). То ли дело раньше колбаса была, к примеру, печеночная...

- Простите, но вы не правы, гражданка,- неожиданно заступилась за до сих пор слова не вымолвившую даму ее соседка по очереди и, по всей видимости, ровесница, но явно с другим жизненным достатком: на горожанке был не то индийский, не то турецкий летний костюмчик, коими в этот сезон кишели московские оптовые рынки, и под цвет ему дамская сумочка, правда, руку ей оттягивала другая, хозяйственная сумка.- Вы же беретесь варить постный борщ, а туда, извините, нужно и грибы положить, и рыбные консервы... Да вы, надеюсь, не хуже меня знаете... А колбаса наша - так она всегда сомнительного качества была, особенно упомянутая вами печеночная, "самая дорогая"- если мне не изменяет память, шесть рублей за десять килограммов...

Сельчанка тотчас смутилась.

- Вы, пожалуйста, меня извиняйте, я правда никого не хотела обидеть... Может, то зависть какая мне голову замутила,- я ведь дорогущей такой ветчины не пробовала и, видать, никогда не попробую... Ну да Бог с ней, с ветчиной этой. Я ведь сюда совсем за другим приехала: хотела к празднику конфеток купить. Но зарплату-то мою задерживают, оттого на шоколадные мне не хватило, и я полкило карамели взяла, бабаевской...

- А что за праздник? Вроде никакого не должно быть...- поинтересовалась горожанка. (Ее очередь подошла, и она заказала триста грамм сервелата и килограмм копченых шпикачек. Дама же, опустив в блестящий пакет упакованную ветчину, уже отходила от прилавка, уверенно ступая стильными сандалиями).

- Ну как же, а Ночь Купалы?

- А-а... Припоминаю теперь, завтра ведь 7 июля - праздник Ивана Купалы.

- Нет, просто Купалы. Алеша говорит, что люди от незнания своего смешали два праздника: один-то наш, православный, день Иоанна Крестителя, а другой очень древний, Алеша называет его языческим и говорит еще, что он посвящен женскому божеству. То есть Купала была женщиной, и вот ей устраивали летом празднества...

- И чем он примечателен, праздник неведомой Купалы? Что интересного говорит ваш Алеша?.. Кстати, кто он - ваш муж?

- Алеша-то?.. Ну что вы. Это мой старший сын. Я ведь без мужа живу... Как раз Алеше я и покупала конфеты. Вот уже третий год сынок учится здесь в Москве, в историческом институте. Говорит, что сладкое, в особенности шоколад, стимулирует деятельность...

- Умственную...

- Ее самую... А что за праздник, спрашиваете? Так ведь здоровья, любви, плодородия...

- Чьего плодородия?..

Собеседницы покинули "Смоленский" и не спеша двигались вдоль торговцев овощами и фруктами, устроивших свои импровизированные лавочки сразу у витрин гастронома.

- Простите, чьего плодородия - земли или женщины? - неожиданно обратилась с вопросом респектабельная дама, только что купившая спелых помидоров и связку бананов.

- Алеша обязательно бы вам ответил, подробно, он это умеет, а я...- сельчанка смутилась было, но затем воспрянула и почти звонко продолжала,- я думаю, что Купала приносит добро и пользу всякому, кто в ней нуждается: и пашне с хлебами, набирающимися спелости, и скотине разной, и, наконец, женщине, если она того пожелает...

- Вы хорошо говорите, вас приятно слушать... Мне даже самой захотелось взглянуть, как проводится незапамятный ритуал...- в словах дамы читался неподдельный интерес.

- Так за чем же дело стало? Я вас приглашаю - и вас тоже (сельчанка обратилась к своей первой собеседнице) - к себе...

- Ну вот, напросились...

- Нет, правда. Вы не только посмотрите на праздник - вы своими руками Купалу сделаете, а потом попросите у нее, о чем душа мечтает. Алеша года два назад научил меня, как готовиться нужно к Купале и как верно веселиться в волшебную ночь... Старшенький меня и говорить учит.

- Вот время какое настало - дети родителей наставляют,- вздохнула о своем горожанка.- Вот моя Анна критикует меня беспощадно, что деньги до сих пор не умею зарабатывать... Муж-то алименты платит от раза к разу...

- А далеко ли вы живете? - допытывалась дама.- У меня рядом машина припаркована, можно будет на ней, если вы, конечно, согласны.

Сельчанка рассмеялась:

- Представляю, как мои сельские диву дадутся, когда я из автомобиля буду выходить... А поселок мой - да он хуторок совсем - лежит в сторону Белорусской железной дороги. Слышали, может, про речку Нару? Так вот там, на одном из ее извилистых берегов... Только если мы сейчас поедем, прежде нужно Алешу навестить, конфеты ему передать...

- Да-да, мы и ко мне заедем, я переоденусь и возьму, что нужно.

Напоследок дама прошла взором по пестроте предлагаемых частниками товаров и выбрала коробку словацких конфет. Секунду помыслив, купила еще одну.

- Одну мы вручим вашему Алеше, пусть умненьким будет, а другой подсластим Купалу, чтоб отзывчивей была к нашим просьбам...

Ехали в новенькой, явно с иголочки, чудесной иномарке редкого, малахитового окраса, со стеклами, тонированными в зеленый цвет, ехали быстро, не по-женски напористо, но с долей чувствующегося водительского шарма, направляясь к асфальтовым границам Москвы - ее Кольцевой дороге.

За час перед этим женщины перезнакомились, там же, в салоне автомобиля, побывали в общежитии у Алеши, светловолосого голубоглазого молчуна, а потом заехали домой к хозяйке иномарки, где в ожидании, пока новая их знакомая переодевалась в модные на взгляд обеих гостий джинсы и собирала дорожный кожаный рюкзачок, невольно подавлялись созерцанием дорогого и ухоженного интерьера, высокопотолочного и многопросторного... А знакомство состоялось с той же простотой и непринужденностью, с коей сейчас налетающий в салон ветер ерошил, одинаково нежно и желанно, локоны на всех трех женских головках.

- Скажите, это у вас - "фольксваген"? Я правильно определила марку автомобиля? - осведомилась горожанка, она, несколько напрягшись, устроилась на заднем сиденье рядом с, казалось, задремавшей сельчанкой.

- Вы абсолютно правы, дорогая. Эта модель "фольксвагена" называется "Пассат", я приобрела его всего месяц назад... Так что словно сам ветер несет нас на праздник Ивана Купалы, простите, Купалы.

- Жаль, что у нас нет парусов, мы бы на них написали свои имена... Кстати, мы до сих пор не знакомы. Это просто поразительно. Меня, например, зовут Светланой. А вас как? - обратилась горожанка к хозяйке "Пассата".

- Таисия Николаевна.

- Очень приятно.

- А меня тоже зовут простым русским именем - Валентина,- сельчанка вовсе не спала и приветливо улыбалась обеим женщинам.- Я бывшая доярка, а ныне работаю уборщицей в местном сельсовете.

- А я вот - бывший инженер,- призналась Светлана.- Полгода как сократили, теперь кое-как перебиваюсь на временной работе, одновременно учусь на курсах ПЭВМ и английского языка... Сложно, конечно, в моем возрасте учится чему-то новому, с компьютером еще терпимо, а вот английский дается хуже. Но я все равно надеюсь освоить и устроиться куда-нибудь секретарем-референтом...

- К какому-нибудь симпатичному преуспевающему предпринимателю,- пошутила Таисия Николаевна, при этом зорко вглядываясь в дорогу.

- Прямо уж к симпатичному...- в салоне автомобиля было не настолько светло, чтобы рассмотреть, покраснела ли в этот момент Светлана.

- На самом деле, дорогая, я хотела сказать совсем о другом,- продолжала уже серьезным, но вместе с тем теплым тоном Таисия Николаевна.- Вы умница и молодец, что так ответственно относитесь к своей судьбе и карьере. Учиться, я вам скажу, правда, никогда не поздно. Я, к примеру, регулярно совершенствуюсь на различных профессиональных курсах не реже, чем раз в три месяца. А что делать - работа обязывает.

- Простите, а где вы работаете?

- В одном коммерческом банке, возглавляю управление инвестиционными проектами.

- Любопытно, женщина инвестирует в мужиков...

- Да-да, это вы хорошо подметили, Светлана,- знаете, вы мне все больше нравитесь,- как правило, большинством промышленных предприятий руководят мужчины, знаете, такие все из себя, а на самом деле косолапые-косолапые... Короче, трудно им ориентироваться в нашей предрыночной экономике, вот и приходится не только в них деньги вкладывать, но еще и уму разуму учить.

- Вы, Таисия, наверное, всего добились в своей жизни?

"Пассат" слегка вздрогнул, налетев на ухабину.

- Да нет, не всего, конечно. Иначе какой бы мне был смысл ехать к Купале?.. Есть о чем, вернее, о ком попросить у древнего божества. Если оно и вправду женщина, то, надеюсь, поймет, услышит и ответит на мою просьбу.

- А я обычно ничего не прошу у Купалы,- вдруг заговорила Валентина, до этого внимательно слушавшая собеседниц.- Ведь что нужно мне, почти старой женщине? Быть бы ближе к Алеше, видеть его каждый день. Но Мишеньку же, моего младшенького, не оставишь одного в деревне. Ему в школу идти в этом году, потом у меня огород, коза...

"Пассат" свернул с Кольцевой на Минское шоссе и во весь опор понесся навстречу Валентининым Мише, огороду и козе...

В деревню заехали, когда уже вечерело. Поначалу запахло пылью, потом куриным пометом и, наконец, яичницей, жаренной на сале. (Дом у Валентины оказался небольшим, обшитым снаружи деревом подобно соседским домам, но в отличие от них выкрашенным в зеленый цвет).

- Повечеряем прямо у купальского костра, там же и жертвы принесем...

- Какие еще жертвы?! - всполошилась Светлана.

- Да вы не волнуйтесь так,- улыбнулась Валентина.- Алеша говорит, что наши предки называли это "класть требы" и в честь божества резали домашнюю птицу, после устраивали вроде пиршества. Мы ничего резать не будем, у меня наготове есть вареная курица, ее и возьмем с собой. Но главное - не забыть бы другое...

Валентина достала из комода шкатулку, раскрыла ее, и обе гостьи ахнули и даже всплеснули руками: шкатулка была наполнена любопытнейшей бижутерией, исполненной изящно и с непередаваемым вкусом из дерева, кое-где в чудесные изделия вкраплены были слюда и зеленоватая речная галька.

- Восхитительно! Еще немного терпения и мастерства сделавшему все это богатство умельцу - и чудо-украшения можно будет назвать произведением искусства,- похвалила Таисия Николаевна, примеряя громоздкие на вид, но на самом деле легчайшие деревянные бусы, чьи детали были украшены загадочной идеограммой, в которой угадывались ростки какого-то неведомого растения и сказочные существа.

- Это - гривны, то есть бусы,- стала знакомить с украшениями Валентина.- А вот это...

- Но постойте, кто же все-таки автор этих удивительных вещей?- невольно перебила хозяйку дома Светлана.

- Ой, я и забыла похвастаться. Это все мой младшенький, Миша...

- Это который только в школу пойдет?.. Да он у вас, Валентина, без всяких сомнений талантлив!- удивилась Таисия Николаевна.- Познакомьте нас с сыном.

- Миша, сынок! - позвала Валентина.- Нет, не откликается. На речке, видать, рыбу удит... Знаете, как все начиналось?.. Как-то Алеша показал ему картинки с изображением украшений, что наши предки носили. Правда, все они из серебра да золота делались, но Мишенька все равно загорелся и стал их из дерева вырезать и выжигать сверху разные значки и фигурки...

- Идеограммы,- уточнила Таисия Николаевна.

- Да, кажется, так Алеша называл эти рисунки... Так вот, мы все это наденем, когда станем привечать Купалу. Сначала на голову - вот эти обручи - должны быть кокошники, но у Мишеньки они еще не выходят,- к обручам подвесим рясны, вот эти деревянные цепочки, а к ним уже - деревянные пластинки. Видите, какие они все разные - круглые, квадратиками...

- А вот ромбы и два шестиугольника.

- Да, и зовутся они колтами. Но это еще не все...

Спустя некоторое время женщины складывали за заднее сиденье "Пассата"- благо автомобиль был "универсалом"- удобно - то, что вышло из-под золотых Мишиных рук: деревянные украшения и деревянные же жезлы. "У них есть имя - тояги,- поведала Валентина.- Вообще-то, женщинам не велено брать их в руки, дескать, это принадлежность мужчин, руководящих обрядом. Ну да Купала, думаю, не прогневается на нас за то, что мы ради нее возьмем в руки символы мужского повеления". Жезлы заканчивались навершиями в виде конской головы, в чьей пасти было выполнено углубление, как сказала Валентина, для священных трав. Помимо этих странных необычных вещей увлеченные кандидатки в язычницы захватили с собой два глиняных сосуда: в крытом кувшине чувствовалось, как плещется влага - настой из опять же "священных" трав, оказавшийся в действительности чаем из липы и душицы, а в небольшом горшочке теснилась сочная черника. "Купальский огонь, когда мы станем прыгать через костер, очистит от скверны наши души, а черника - нашу кровь",- разъяснила горожанкам Валентина. Также взяли деревянный кол в человеческий рост и сбитый в шар пук соломы, на заднее сиденье "фольксвагена" насыпали звонкую горку нанизанных на леску колокольчиков, коими обычно пользуются рыбаки, а сверху водрузили детский бубен.

- Зачем все это нам, Валя?- не переставала изумляться Светлана.

- Тайну кола и соломенного мячика я вам тогда открою, когда мы станем раскладывать костер,- заинтриговала гостий Валентина.- А колокольчики мы подвяжем к ногам и к талии, перед тем, как пуститься в пляс вокруг костра.

- Не лишнее ли все это, Валентина? - впервые с сомнением оглядев языческую атрибутику, задалась вопросом Таисия Николаевна.- Не будем ли мы казаться друг другу смешными?

- Вы еще не знаете, что вас впереди ожидает, а уже боитесь быть смешной... Смешно не выглядеть, а просить о нелепом Купалу. Ночь-то такая, волшебная, единожды выпадает в году - значит, нужно быть очень требовательным к желанию своему, а что на себя сверху повесим, так то уже не так важно... Ну а если все это вам не по нраву, то не ходите с нами, оставайтесь ночевать дома, а поутру поедете.

- Ну отчего же - я с вами,- сразу пошла на попятную Таисия Николаевна и едва слышно прибавила:

- Кто бы знал в банке, чем я здесь занимаюсь...

Выехали, когда ночь коснулась смуглыми ступнями верхушек деревьев, но еще не решалась целиком спуститься на землю. Очутились в поле, на просторе, которым неумолимо овладевала мгла, а сверху давила чернота иной природы, угрожая перерасти в грозу.

- Хоть бы нас миновало,- забеспокоилась Светлана.

- Даст Бог, пронесет,- спокойно молвила Валентина.

- Удивляюсь я вам,- обращаетесь ведь к христианскому богу, а отправились в ночное совершать обряд язычников,- заметила Таисия Николаевна.

- Что правда, то правда,- согласилась Валентина, по ходу подсказывая водителю дорогу.- Но я не со злым умыслом, наоборот, я желаю добра и одному, и второму богу, да и третьему пожелаю, когда он объявится.

Машину поставили - хоть и была категорически против этого Валентина, с опаской ссылавшаяся на возможную в скором времени грозу,- под разлапистым дубом, единственным, сторожевом деревом в том поле, которое выбрала для проведения купальского действа Валентина и чьи края сейчас безжалостно обкорнал ночной мрак. Помимо дуба это поле было примечательно еще полуразрушенной церковью, чьи очертания, небрежно тонированные ночью, казались хрупки в сравнении с приземистыми контурами дуба, и рекой, трепетное дыхание которой вскоре стало заглушаться далекими раскатами грома.

- Надо поспешать, девоньки,- неожиданным образом обратилась к горожанкам Валентина и ловко воткнула в тридцати шагах от дуба кол в землю, на кол водрузила соломенный мячик.- Вот это и есть Купала. Ей мы сегодня откроем самые засердечные пожелания.

Женщины принесли из машины дрова, которые захватила предусмотрительная Валентина, обложили ими кол с Купалой и собрались было развести костер, но их остановила Валентина.

- Постойте, дорогие мои. Кто вы сейчас, Таисия Николаевна и Светлана?.. А?.. Обычные москвички, интеллигентки, которыми славится столица. Но будет ли с вами, нормальными горожанками, разговаривать Купала?

- Сомневаюсь,- качнула головой Таисия Николаевна и отчего-то поежилась.

- Так станьте же язычницами! - неожиданно звонко и даже запальчиво воскликнула Валентина, при этом Таисия Николаевна содрогнулась уже всем телом, и словно эхом ответил ей гулкий раскат грома.

- Ой, да не кричите вы так! - словно защищаясь, всплеснула руками Светлана и невольно попятилась от Валентины, а та, ровно блестя в темноте белками глаз, вдруг перешла на шепот:

- Ну что вы встрепенулись, нахохлились, как испуганные пигалицы?.. Я же вам обещала: сегодняшняя ночь - ночь любви и чудес... Сегодня все стихии будут друг с другом в согласии: огонь стерпит воду, вода сойдется с воздухом, воздух же доверится земле, ну а та - вынесет огонь... И все ради нас, девоньки... Все готово услужить нам, все внемлет нашей душе и плоти... Так исповедуйтесь в накипевших болях своих, молитесь о самом сокровенном, душевном... Но прежде-то, Таисия Николаевна... Светлана.., побратайтесь с природой, расстаньтесь на время с гордыней и пунцовою скромностью... Вот глядите-ка, как сейчас породнится мое белое тело с черной купальской ночью!..

И с этими словами сельчанка, ни единым движением своим не выказывая суеты и страха, напротив, полная достоинства и какой-то особенной величавости и плавности, рассталась со всеми своими одеждами и, сложив их пирамидкой, увенчанной трусиками и лифчиком, качнув тяжелыми грудями, точно двумя живыми маятниками, понесла вещи в машину. Оторопевшие от увиденного, вконец озадаченные горожанки продолжали наблюдать завороженным взором белую Валентинину спину и ее полные бедра.

- Ну что, будем раздеваться? - неожиданно первой предложила Таисия Николаевна.

- Погодите... Давайте еще подождем? - Светлана умоляюще посмотрела на Таисию Николаевну.

Но подождать действительно пришлось: Валентина возвратилась не сразу,- показалось даже, что она прошла мимо "фольксвагена" и растворилась в черной купальской ночи. В тот момент, когда ее не стало, над головами горожанок загрохотало особенно внятно и сухо... Но вдруг Валентина явилась, вновь замаячили ее большие белые груди, ее возвращение вызвало в душах обеих женщин противоречивые чувства: они обомлели... затрепетали... и, наконец, разразились тихим искренним смехом - вид Валентины был неподражаем: одновременно величествен и смешон... Но вскоре и горожанки, обнажившись при помощи все более крепчавших порывов ветра, предстали перед соломенной Купалой полуцарицами, полушутихами: не по-здешнему шелестели на ветру, колыхались на предоставленных ночи грудях языческие украшения и обереги, а в голых белых руках буднично таяли у кого жирная вареная курица, у кого ветчина с шампиньонами, а у кого копченые шпикачки. То новоявленные язычницы, уже не отдавая себе отчета, жертвовали ночному июльскому божеству.

Наконец вспыхнуло пламя, попыталось было оплести Купалин кол, да бессильно сползло и уже миролюбиво заколыхалось у его основания в виде костра. Валентина ударила в детский бубен и, вновь заведя соскастые маятники, неожиданно прытко стала бегать вокруг костра. С ее губ срывалось знакомое с детства:

- Гори, гори ясно,
Чтобы не погасло.
Глянь на небо -
Птички летят,
Колокольчики звенят:
Диги-дон, диги-дон
Убегай скорее вон!..

То ли поддавшись Валентининому обаянию, то ли озябнув вконец от неласковых поцелуев ветра, горожанки, высоко задирая голые нежные ноги, пустились бежать,- и вскоре было уже неясно, что творят эти три женщины: не то пляшут исступленно, не то, совсем забывшись, играют в горелки...

- Таисия Николаевна, простите меня,- задыхаясь на бегу, прокричала сквозь шум ветра и уронившего тяжесть грома Светлана,- но я не могу удержаться, чтобы не сделать вам комплимент: у вас красивая форма груди... Вообще вы хорошо сохранились... У вас живот девичий, прямо как у нерожавшей... Скажите, Тая, в этом вам помогли занятия шейпингом или...

Внезапно бежавшая впереди Таисия Николаевна споткнулась или подвернула ногу и рухнула чуть ли не в костер, неистовствовавшая следом Светлана полетела кубарем через нее...

- Таинька, вы, наверное, сильно ушиблись? Ну потерпите, голубушка, сейчас Купала заберет вашу боль,- в один голос успокаивали подругу две женщины. Но та причитала все явственнее и перемежала рыдания раз от разу повторявшимися странными восклицаниями. Прислушавшись к ее косноязычному лепету, женщины поняли, что та молится.

- Будь милостива ко мне, Купала... Не обнеси меня зачатием... Не обдели меня зачатием... Будь милостива, слышишь, Купала?!.. Дай забрюхатеть мне, господи!.. Дай счастья родить...

- Бабы - мы и есть бабы,- проговорила Валентина, смахнув слезу и жалеючи прижимая к своим обвислым грудям красивые натренированные плечи Таисии Николаевны.- Поднимайтесь, хорошая, пойдемте к реке. Как утро вечера мудренее, так и вода жалостливей земли...

Зайдя в темную воду, испещренную отблесками участившихся молний, Валентина сняла с себя обруч с ряснами да пышные гривны и пустила их по течению.

- Утопим, девоньки, свою боль-тоску...

- Да ведь это же произведение вашего сына! - запротестовала было Светлана, но Валентина ее успокоила:

- Течение здесь у Нары слабое, а берега извилистые,- даст Бог, где-нибудь игрушки и зацепятся, а поутру мы их отыщем.

Женщины едва выбрались из воды, распрощавшись с языческой бижутерией, когда на них обрушился полночный ливень.

- Девчонки, кто быстрей добежит до машины! - перекричала бурю Светлана и, линчуемая потоками дождя, но не переставая что-то задорно выкрикивать, помчалась в направлении к одинокому дубу. Но Таисия Николаевна легко обошла ее и оторвалась вперед шагов на десять, за ними едва поспевала утомившаяся вмиг Валентина. Вдруг впереди блеснула низкая кривая молния и дуб вспыхнул, как свечка. Несколько огромадных веток, одним махом снесенные стихией, объятые пламенем, тяжело ухнули вниз.

- Маши...- захлебнулась дождем Светлана, а ужасный крик Таисии Николаевны разнесся лишь внутри нее самой:

- Будь же ты проклята, Купала!!..

Женщины беспомощно сбились в озябшую кучку, будто отбившиеся от стада домашние твари, и не в силах были оторвать взгляда от жуткого праздничного огня. Даже сквозь канонаду бури стало слышно, как лопаются в "фольксвагене" стекла.

-...Тонированные в зеленый цвет,- отчего-то вспомнила Таисия Николаевна, ее ноги вдруг подкосились, и она осела безжизненно наземь...

Пол был чрезвычайно холодным. От этого ощущения Таисия Николаевна и очнулась.

- Господи, да как же я здесь!

Таисия Николаевна инстинктивно прикрыла левой рукой соски грудей, а правой - еще влажное после дождя теплое маленькое лоно. Где-то совсем рядом по-прежнему шумел дождь, бесновалась гроза, но сюда, где неведомым образом очутилась раздетая догола женщина, долетали лишь редкие капли.

- Будет вам, Таисия Николаевна, так переживать,- раздался рядом, а затем распался уже вверху голос Валентины.- Возблагодарите Бога, что отошли от обморока... А то, что Он вас неодетой видит,- так Он и не такое видывал на своем веку и не такой срам терпел... Да ведь и Мария, мать Его, разве, к слову сказать, не женщиной простою была?.. С такою же, как у вас да у меня наготой?..

Светлана молчала, лишь с ноги на ногу переминалась на холодном, как лед, каменном полу, словно вовсе и не июльская ночь стояла в десяти шагах от их убежища - полуразрушенной церкви. Бросив на произвол судьбы соломенную Купалу и пылающий факелом "фольксваген", женщины поспешили сюда, под защиту прохудившихся куполов, едва донеся на себе налившееся безжизненной тяжестью тело Таисии Николаевны. Переступили, нагие и отчаявшиеся, порог храма, да вдруг встретили в нем немой с облезшей позолотой, как им почудилось, отпор: отовсюду уставились на них одичавшие без людской веры лики святых и Бога. Так и застыли на входе три женщины, стыдясь перекреститься, но и страшась вернуться в грозу.

Но вот шлепнулась миролюбиво, будто детская ладошка об ладошку, последняя капля, разрядила все без остатка обоймы гроза, и наступила благодать - предрассветная тишина и чарующий запах влажного воздуха и почти невидимой зелени. Словно в ознаменование этого, в рваную пробоину в куполе заглянула поздняя звезда, сумевшая-таки пробиться сквозь клочья грозовых туч, с ног до головы окатила далеким светом обнаженных женщин и смело коснулась святых и Бога. И те, будто прозрев, по-иному взглянули на приблудших путниц, померещилось даже, что блеснул интерес в их кротких глазах.

- Мама, что с тобой?!.. Отчего ты совсем голая? - явственно обрел дар речи один из святых, нарушив внутрихрамовую тишину встревоженным, еще не окрепшим после сна детским голоском. От неожиданности женщины хором содрогнулись, а Валентина опасно качнулась, едва не повторив обморочный опыт Таисии Николаевны.

- Сынок... Мишенька... Где ты, золотко?

- Я выйду, ма... Только ты... одень что-нибудь. И эти тетеньки тоже.

- Да нечего нам, Мишенька, одеть,- начала оправдываться Валентина.- Пропала наша одежда, сгорела вся...

Мальчик некоторое время не отвечал, слышалось только, как он ворошил и разгребал что-то во мраке.

- Ма, накинь вот. И этим дай.

В сторону женщин полетело какое-то тряпье, чьи-то рубища.

Когда они этим с едва сдерживаемым отвращением прикрыли свою наготу, к ним робко шагнул и сразу очутился в водопаде звездного света хрупкий ребенок, чьи высвеченные звездой волосы оказались невероятно белы: не то как спелая головка одуванчика, не то как макушка древнего деда...

Увидев его, Таисия Николаевна тотчас позабыла про рубище и от умиления всплеснула руками:

- Бог ты мой, какой чудесный малыш!.. Я о таком мечтала всю жизнь...

На удивление Таисия Николаевна не заплакала и продолжала говорить теплые и хорошие слова и, все более вдохновляясь от собственных слов, приближалась к мальчику. А тот вдруг шмыгнул мимо нее к матери.

- Как ты попал сюда, сынок?.. Здесь и взрослому не по себе, когда ночь.

- Да что ты, мама. Здесь же - Бог, мне с ним не страшно... А прибежал я в церковь, когда гроза особенно злою стала... Витька бросил удочки, домой дернул, а я, значит, сюда.

- Так вы все-таки на рыбалке были?

- Ну да. Мы на Нару под вечер пошли, тепло ведь было. Знаешь, какого я вьюна поймал?..

Всходило неутомимое солнце, догорал корявый дуб, к нему притулившись, дымился ужасный черный остов "фольксвагена". Зато совершенно нетронутой оказалась соломенная Купала, лишь слегка обуглился внизу ее кол. Что-то горячо шепча сыну в ухо, Валентина раздела его и покидала одежду в огонь. И рубище свое тоже.

- Сожгите свои тряпки,- обратилась она к двум женщинам и, предупреждая их вопрос, пояснила:

- Чтоб старая хвороба не приставала.

- А если новая? - спросила Светлана.

- А с новой будем бороться. Вот так.

И с этими словами Валентина радостно утонула в мокрой траве, сытой дождем и росою. Потянула за собой сына и каталась, уминая зелень своим большим белым телом. За ней осторожно, точно в быструю реку, ступила Таисия Николаевна, но вдруг рухнула в мягкое и сырое, долго лежала, всхлипывая и содрогаясь... А Светлана, став на время сумасбродной девчонкой, высоко задирая колени и неотразимо блестя бриллиантами капель на еще молодых ягодицах, понеслась прытко к реке. Вернулась счастливая, раскрасневшаяся, с мокрой грудой Мишиных украшений. Тут и солнце целиком встало, высушило бесследно росу и женские слезы...


Таисия Николаевна и Светлана вернулись в Москву на электричке, одетые в Валентинин гардероб. А по прошествии неполного месяца Валентина хозяйничала в квартире у Таисии Николаевны все равно как у себя дома - та взяла Валентину к себе домработницей - и раз в три дня навещала в общежитии Алешу, а когда и он сам приезжал. Мишу, смышленого подвижного мальчишку, Таисия Николаевна устроила в одну из московских школ для одаренных детей и баловала так же щедро, как родная мать. Светлану же пришлось подучить, и та поступила к ней в банк.

июль 1995 г., комната на Петрозаводской, Москва

 Рассказы, повести, стихи Павла Парфина


 
13
Комментариев
1
Просмотров
5391
Комментировать статью могут только зарегистрированные пользователи. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

Комментарии

Отличный, духовный, загадочный рассказ. Яркий и сочный, как картина передвижников.